Тема:
Страна:
Туркменистан остается одной из двух стран постсоветского пространства, где до сих пор сохраняется уголовная ответственность за однополую связь между мужчинами, а обвиненные по этой статье подвергаются пыткам и издевательствам. В августе и сентябре ситуация с преследованием представителей ЛГБТ вновь обострилась: полиция устраивает облавы на гомосексуалов, задерживая десятки человек, а также проверяет и допрашивает тех, кто попадает под подозрение только из-за того, что проводит время в мужских компаниях. «Медиазона» попыталась разобраться, как гомосексуалы выживают в Туркменистане.
Ниязов, Бердымухамедов и комьюнити
В феврале 2021 года независимые туркменские медиа узнали о планах властей «изучить вопрос» о декриминализации добровольных сексуальных отношений между мужчинами. Об этом говорилось в третьем периодическом докладе страны в Комитет ООН по правам человека, представленном в 2020 году. Там, в частности, подчеркивалось, что эта статья редко применяется на практике.
В Туркменистане добровольный секс между двумя мужчинами — уголовное преступление. Обвиняемый в сексе с мужчиной может получить до двух лет колонии по части 1 статьи 135 УК РТ.
Власти отвергают обвинения в нарушении прав ЛГБТ-сообщества, ссылаясь на то, что их поведение не соответствует туркменскому менталитету.
Учитывая, что в Уголовном кодексе прописывается ответственность только за однополую связь между мужчинами, лесбиянки не попадают под действие статьи. Однако однополые отношения между женщинами в стране также не приветствуются и не придаются широкой огласке.
О том, насколько редко туркменских гомосексуалов преследуют за их ориентацию, судить несложно. Например, в августе полиция Туркменабада «в ходе облавы на людей, подозреваемых в гомосексуальности» задержала известного в республике стилиста и парикмахера. На конец сентября он находился в местном изоляторе временного содержания, где «очень похудел, на его теле были видны синяки, а на лице разбиты губы и брови». В камере вместе с ним сидел другой подозреваемый по этой же статье. Источники отмечали, что он постоянно кричит о невозможности пережить позор, и просит себя убить.
В том же изоляторе сейчас содержатся как минимум еще 30 мужчин, обвиняемых в мужеложестве. 20 из них — фигуранты одного дела, которых обвиняют в групповом сексе. «Многие из них — работники пожарной части. Полицейские утверждают, что их поймали "с поличным" в ходе облавы», — писал Turkmen.news со ссылкой на источники, добавляя, что всех задержанных нещадно бьют, пытаясь добиться признания и доносов на коллег.
2 октября, все в том же Лебапском велаяте, в рамках борьбы с ЛГБТ-сообществом полиция начала задерживать и допрашивать мужские компании, которые сидели вместе в машине или проводили время в чайхане. Оказалось, что местные силовики не разрешают останавливаться в одном гостиничном номере двум мужчинам и предупреждают их, что любого, кто зайдет в комнату к другому, будут допрашивать на предмет возможного секса.
При этом добавлялось, что министерство национальной безопасности в регионе также работает «над выявлением лиц, подозреваемых в половых отношениях между сотрудниками полиции».
Главный редактор Turkmen.news Руслан Мятиев — один из немногих, кто долго изучал эту тему и брал интервью у осужденных по обвинению в мужеложестве. Рассуждая о преследовании гомосексуалов в Туркменистане, он отмечает, что происходящее на практике не вяжется с заявленными в предоставленном ООН докладе, из-за чего вряд ли стоит рассчитывать на скорое изменение ситуации.
«Пока эта статья, естественно, не исключена, рассмотреть вопрос о декриминализации — это, как мы знаем, может длиться вечность. Но, например, можно за один день одобрить российские препараты от COVID-19, хотя в Туркменистане это немыслимо с учетом бюрократии. Поэтому не стоит надеяться, что в течение одного-двух дней или даже двух лет настанет момент, когда [эту статью] декриминализуют», — объясняет он.
По словам журналиста, несмотря на то, что статья о мужеложестве в Уголовном кодексе осталась еще с эпохи Советского Союза, во времена президентства Сапармурата Ниязова она фактически не применялась.
«В ниязовские годы комьюнити особо не скрывалось. Да, были эти люди, все видели, все знали, кто и что из себя представляет, но дела до них особо никому не было. Ну есть и есть, ни трогают никого, ну и ладно. Они устраивали вечеринки, где-то встречались. Вот есть в Ашхабаде одно место — единственный оставшийся памятник Владимиру Ленину, рядом с ним небольшой скверик. Вот это называлось их местом — плешкой. Там они общались, смеялись, веселились и их никто особо не трогал», — говорит Мятиев.
Сапармурат Ниязов возглавлял Туркменистан с 1985 по 2006 год. Он носил титул Туркменбаши, Сердар и Вечно Великий Сапармурат Туркменбаши. С 1999 года был официально признан пожизненным президентом Туркменистана. Ниязовский период характеризуется абсолютной личной диктаторской властью, а также культом личности.
Ниязов — автор книги «Рухнама», которая задумывалась как «нравственная конституция туркмен». В ней говорится, что туркмены первыми изобрели колесо и телегу, начали плавить металл, а их предки основали более 70 государств на территории современной Евразии.
21 декабря 2006 года Ниязов умер от остановки сердца. Исполняющим обязанности президента стал Гурбангулы Бердымухамедов. Через два месяца он выиграл президентские выборы с показателем в 89% голосов.
Культ личности Ниязова начал быстро угасать — имя Туркменбаши было вычеркнуто из гимна и из клятвы верности, большинство памятников и бюстов постепенно убрали, изучение «Рухнамы» перестало быть обязательным и повсеместным. Однако на смену пришел аналогичный культ поклонения Бердымухамедову.
Как рассказывали Мятиеву туркменские гомосексуалы, которым удалось бежать из страны после освобождения из колоний, со смертью Ниязова многие представители сообщества надеялись, что статья и вовсе будет исключена из Уголовного кодекса. «Когда уже становилось ясно, что место президента займет Бердымухамедов, тогда люди из числа комьюнити между собой радовались, говорили: "О, теперь полегче будет"», — отмечает журналист.
Охота на геев
Надежды туркменских геев не сбылись. С приходом к власти Гурбангулы Бердымухамедова давление только усилилось. Их жизнь изменилась до неузнаваемости — многие получили реальные сроки, а после освобождения сбежали из страны. Кто-то не смог выехать из-за строгих таможенных правил для осужденных, другие остались по личным причинам, но о привычной жизни всем пришлось забыть.
«Всего того, что было, уже и в помине нет, вот этих вот встреч. Если и есть плотские утехи, то люди встречаются с сугубо проверенными партнерами — с теми, кого знают давно. Уже нет такого, чтобы знакомиться на специализированных сайтах, потому что они резонно говорят, что 90% туркменских профилей — это на самом деле фейковые профили, и это охота на них. То есть, если клюнешь, напишешь, ответишь, а, не дай бог, еще скажешь откуда ты, дашь номер телефона и как тебя звать — то все, за тобой придут уже на следующий день», — утверждает Мятиев.
Именно по такому сценарию развивалась история 26-летнего врача-кардиолога Касымберды Гараева, сделавшего каминг-аут в интервью радио «Азатлык» в конце октября 2019 года. Парень с детства идентифицировал себя как гей, но рос в религиозной семье и принять это было тяжело. Полностью осознать свою ориентацию Гараев смог лишь после того, как уехал на учебу в Минск. В 2018 году он был вынужден вернуться на родину, где решил познакомиться с парнем в интернете и назначил ему встречу.
«Мы назначали встречу в семь часов вечера, а когда я пришел, его на месте не оказалось. Я позвонил ему, он сказал, что скоро придет. Пока ждал, я решил зайти в аптеку купить лекарство для сестры. За мной зашли двое людей в гражданской одежде, надели наручники и увезли в полицейское отделение в районе Хитровки», — вспоминал Гараев.
В полиции врача били электрошокером, требовали признаться на камеру, что он гей, рылись в его телефонной книге и просили сдать других гомосексуалов. От уголовного дела Гараева спасло только то, что его дядя работал в службе охраны президента Туркменистана. Семья пыталась «вылечить» Гараева: его водили к мулле и психологу, а после пытались дважды женить, из-за чего он и решился на каминг-аут.
После интервью кардиолога вызвали на допрос в полицию, и он пропал без вести почти на полтора месяца. В конце декабря 2019 года родственники Гараева объявили эту историю провокацией хакеров, взломавших его аккаунты в соцсетях с целью «мести». Вместе с ним они связались с журналистами и назвали ранее рассказанную историю ложью. Это было последнее появление Гараева на публике. С тех пор он не выходит на связь.
«С декабря 2019 года он в сети не появляется. Все телефоны, которые у нас имеются, либо не отвечают, либо переданы другим людям, которые говорят, что мы не туда попали. Родители его не выходят на контакт и не отвечают на сообщения. Мы не знаем, что произошло с ним. Первое время все это делалось под контролем его отца. Он публиковал фотографии предновогоднего Ашхабада, Касымберды ходит там, он живой и все с ним нормально. Но после 30 декабря 2019 года о нем нет никаких вестей», — рассказывает Мятиев, не исключая, что врач может до сих пор находиться в тюрьме.
После публикации истории Гараева министерство здравоохранения и медицинской промышленности Туркменистана пыталось «выявить» геев и лесбиянок среди медицинских работников.
Было решено провести двухнедельное обследование всех медработников, начиная от санитарок и заканчивая главными врачами, на выявление заболеваний, передающихся половым путем.
Волны
По словам Руслана Мятиева, охота на геев в Туркменистане происходит волнами: то затихает, то возобновляется с новой силой. В последние полтора-два года журналистам стало известно как минимум о трех подобных всплесках.
Год назад прошла «большая чистка» среди представителей шоу-бизнеса. В марте 2020 года за мужеложество на два года колонии был осужден известный шоумен из Ашхабада. Вместе с ним по делу проходили около десятка человек. Мятиев не исключает, что все могло начаться после доносов коллег по цеху из-за зависти, гонораров или личных обид.
«На самом деле мы не знаем и десятой части всех историй. Таких случаев очень, очень много. Последние сообщения — о том, что около 30 человек сидят в ИВС Туркменабада, в одном лишь городе. По крупицам такая информация поступает. А представьте, если в Туркменабаде столько, то в Ашхабаде что происходит, в других городах что творится», — рассуждает журналист.
По его словам, чтобы обезопасить себя во время таких облав, представители ЛГБТ меняют телефоны, номера и места жительства: «Некоторые вообще в отдаленное село к бабушке, дедушке уезжают и, не дай бог, чтобы его там нашли. До такой степени люди боятся».
При этом гомосексуалы не всегда могут найти поддержку у родных и скрывают свою ориентацию от них тоже — они создают семьи, заводят детей, живут двойной жизнью, чтобы не привлекать внимания.
Следствие, суды и тюрьмы
Одно из первых свидетельств о том, как гомосексуалы проходят через следствие, суды и тюрьмы, обнародовало издание «Альтернативные новости Туркменистана» на фестивале документального кино Oslo/Fusion в 2015 году. Авторы фильма рассказывали истории представителей ЛГБТ-сообщества, попавших под статью о мужеложестве. От публикации видео для широкой аудитории редакция отказалась в целях безопасности героев фильма.
По словам одного из них, в отделении полиции его вместе с другом били дубинками и электрошокерами, душили противогазами. Следователям нужны были признания и имена других гомосексуалов. Для этого они просматривали списки контактов в телефонах подозреваемых. Иногда силовики приводили в распределитель своих друзей и показывали им задержанных, называя их «позором нации».
«Туркменским правоохранителям особые доказательства, например, вещественные, особо и не нужны. Например, если ты гей и в твоей телефонной книге чья-то фамилия, то за этим человеком идут с вопросами, откуда ты его знаешь», — объясняет Мятиев и добавляет, что от такого подозреваемого просто так уже не отстанут.
Во время следствия подозреваемых в гомосексуальности подвергают судебно-медицинской экспертизе, в ходе которой исследуют прямую кишку и область анального отверстия.
Герои фильма вспоминали, что на время следствия их поместили в СИЗО, где держали в камере под названием «гарем». Там же сидели трое рецидивистов, которые били и насиловали мужчин, а также заставляли сокамерников стоять всю ночь с пятилитровыми бутылками в руках. Периодически над ними издевались охранники, будив каждые пять минут и позволяя принять душ только раз в три недели. Также им не давали матрасов, заставляя спать на железных кроватях.
Для вынесения приговоров судам достаточно лишь признательных показаний. Заседания проходят открыто, за исключением случаев, когда в деле есть несовершеннолетние или же по просьбе самих подсудимых.
«Для многих это стыдно и позорно, они не хотят, чтобы мать и отец присутствовали, выслушивали эти детали. Потому что там все в подробностях описывает следователь. У меня есть несколько таких приговоров, где дословно говорится: "Человек А снял штаны и засунул свой половой член в анальное отверстие человека Б". Естественно, подсудимым в присутствии своих родных не хотелось бы слушать такие подробности, и процессы проходят закрытыми», — утверждает главред Turkmen.news.
Найти адвоката для обвиняемого по делу о мужеложестве — задача не из простых, отмечает Мятиев: «Видимо, в их среде, хоть они и должны быть независимыми и беспристрастными, есть какие-то предубеждения и профессиональные запреты. Поэтому особого рвения у адвокатов нет, несмотря на то, что обычно люди берутся за любое дело. Обычно им дают государственного [защитника], то есть кого дадут, того дадут. И вы сами можете представить, как такой адвокат может быть вовлечен в дело».
«Один пример мне приводили. Там, оказывается, был парнишка, которого года два-два с половиной назад судили. И вот на суде ему представляют последнее слово, а он заявляет: "Вот знаете, честно, не думал, что государству есть дело до моей жопы". Все начали смеяться, даже судья и прокурор. И все, это было его последнее слово. Судья ударила молоточком и закрыла его на два года, ушел парень. Но вот он, по крайней мере, сказал это, и какая-то доля правды в его словах есть», — считает журналист.
Туркменистан входит в число 69 стран мира, где однополые отношения считаются преступлением и подлежат уголовному наказанию. Однако в Центральной Азии уголовное преследование гомосексуалов сохраняется и в Узбекистане — людей наказывают ограничением либо лишением свободы до трех лет по статье о мужеложестве.
По данным узбекского МВД, с 2016 по 2020 год 44 узбекистанца были привлечены к ответственности по обвинению в однополой связи.
Несмотря на разработку нового Уголовного кодекса и разговоры о его либерализации, власти не собираются декриминализовать 120 статью. Чиновники и депутаты объясняют это тем, что «день, когда это разрешат, станет днем нашей смерти».
После приговора осужденных отправляют в колонии, где также, как и в СИЗО, есть отдельные «бараки-гаремы». Ситуация в них ничуть не лучше: с разрешения администрации туда имеют право заходить охранники или влиятельные осужденные, которые могут домогаться, бить заключенных и требовать секса. Гомосексуалы, побывавшие в заключении, говорили, что отказать нельзя, иначе тебя убьют.
«Настанет день, когда придут и за ними»
Пострадавшие гомосексуалы, с которыми удалось пообщаться Руслану Мятиеву, смогли сбежать из страны после освобождения еще до пандемии. Пока границы были открыты, сделать это было проще даже с персональными запретами на выезд. В оформлении выезда помогала либо коррупция, либо знакомства в правоохранительных органах.
«Чего греха таить, и в органах у нас есть люди, которые занимаются этим. То есть они с одной стороны "защищают честь туркменской нации", а в свое свободное время они занимаются тем, за что людей сажают», — подчеркивает журналист.
По его словам, большая часть из тех, кто давал ему интервью, смогли получить статусы беженцев в других странах после бегства из Туркменистана.
«Все, кто когда-либо этому подвергался или, так скажем, стоит на заметке, все они надеются побыстрее уехать из страны. Даже те, которые никогда не были на заметке, на учете, через тюрьмы не проходили — эти люди знают, что это все до поры до времени. Настанет тот день, когда придут и за ними. И они не хотят этого, они хотят свободно жить», — рассказывает Мятиев о настроениях в ЛГБТ-сообществе внутри страны.
У гомосексуалов, говорит Мятиев, и в мыслях нет цели устраивать прайды, держаться на людях за руки и целоваться.
«Они не воруют, не убивают, не расчленяют, наркотиками не торгуют, они ничего этого не делают. Они [занимаются своими делами] в своих комнатах, в своей спальне, под своим одеялом. Какое дело государству, чем занимаются два взрослых человека по обоюдному согласию, в трезвом уме», — недоумевает журналист.